Евгений Ройзман и Евгений Маленкин в Магнитогорске

[pagerok]

В два часа дня на Гагарина, 33 состоялась встреча руководителей фонда "Город без наркотиков" roizman и malenkin. Встреча носила почти неофициальный характер. Было не понятно - приедет ли сам Ройзман и Маленкин (только после того, как сам Ройзман отписался у себя в ЖЖ, стало ясно - приедет), где состоится встреча (об этом стало известно только вчера вечером), и, в конце концов, будет ли она (к счастью, да). На встречу мог придти любой желающий - коих набралось, если честно мало: активисты-общественники городского антинаркотического комитета, представители УВД, пара представителей от комбината, родители наркоманов и всего четыре СМИ.
Под катом можно прочитать большую часть расшифровки с пресс-конференции, честно, запарился за два с половиной часа расшифровывать. Да и текст получился достаточно объемный - две с небольшим газетные полосы. Ничего не правил: как говорили все, так и оставил. Ну, и, конечно же, фото.
ЗЫ: Да, думаю, не стоит объяснять зачем Магнитогорск посетили руководители фонда. Ситуация с наркотиками действительно катастрофическая и то, что к их приезду все стационарные точки, в которых в легкую можно было купить дурь, прикрыли - думаю, что это ненадолго. Так что помощь от них явно нам не помешает.
ЗЫЫ: Опоздал на три минуты, так что у меня идет не совсем сначала.



Евгений Ройзман:
– …И последнее я, что скажу от себя. Про легальные наркотики. Слово «легальный» я сразу говорю в кавычках. Пошли они у нас с 2003 года. Пошли они сначала, как курительные смеси, потом, как соли для ванн, отрава крыс, удобрение для цветов. Но, в основном, у них такое сленговое название – соли. Спайсы и соли. Спайс и «скорость». Эти наркотики пошли в 2003 году и сумели их запретить только в 2010. Мало того, они сопровождались агрессивной рекламой – причем мы эту рекламу всю отслеживали, они была всегда переводная. Реклама распространялась на территории школ, студенческих городков, средних учебных заведений. Основной упор в рекламе был легальность, и второе – безвредность. Рассчитана эта реклама была на подростков. Два года назад их запретили, но каждый год – мы, кстати, участвовали в этом запрещении – мы впервые увидели, как может работать вертикаль власти: когда мы бились, я как депутат этим занимался, бились вовсе двери, но не получалось ничего. И я вижу, что рынок готовится, и просто дают торговать. Раскачивается гигантский рынок и мы ничего не могли сделать. Приехал Аркадий Мамонтов, мы сделали очень мощный фильм, он прошел по «России» перед Новым годом. 31 декабря Добродееву позвонил Путин и говорит: «Дайте все исходники!» И 10 января эти смеси были заведены по первому списку, то есть в разряд запрещенных. Вот так вот сработало. Значит смотрите, что самое главное, об этом сейчас мало говорят, просто я уже разговаривал в токсикоцентрах, объехал, посмотрел. Токсикоцентры забиты молодыми. Возраст – от девяностого до девяносто восьмого годов. К нам каждый день идут родители школьников, а те, кто употребляет соли – МДПВ – синтетические аналоги амфетамина, метамфетамина – синтетика, в общем. Так вот, основной диагноз, тех, кто употребляет – шизофрения, то есть потенцируются все расстройства мозга. Они отходят гораздо тяжелее героиновых наркоманов, у них в глазах дальний свет рядит. Месяца по три, по четыре ничего не соображают. И ими забиты все токсикоцентры, все психушки, диагноз, в конце концов, ставят «шизофрения». Последствия зачастую необратимы и врачи-токсикологи зачастую разводят руками и считают, что это просто какая-то диверсия. Поэтому это на самом дела очень серьезно – и курительные смеси, и вот эти соли. Пусть Женя Маленкин продолжит, я на вопросы потом отвечу.

Евгений Маленкин:
– Ну, что касается вашей ситуации в городе. По нашей информации у вас действует очень большая группировка. Организаторы этой группировки бывшие сотрудники милиции. Одну фамилию назову – братья Азарчук. Есть киоски, причем стационарные точки. Это вообще наглость, беспредел. Я думаю, что сейчас такого города в России нет, где существует стационарная торговля. Крайний раз это был Пермь, затем Челябинск, в Казани было. Но они закрывались. В Казани вообще были автоматы, кофематы…
Евгений Ройзман:
– В Набережных Челнах…
Евгений Маленкин:
– В Новосибирске…

Евгений Ройзман:
– Самарские ездили и раскачивали эти магазины. Но везде, где с ними борются – эта торговля уходит в Интернет, закладки. Но в открытую – это такая наглость торговать вот так. Это только под прикрытием милиции, по другому никак. Местные жители говорят, что когда вот такая торговля, стоит машина милицейская, посматривает. Но в Перми вот с этим сами столкнулись. Еще секунду, чтобы не передавливать и не говорить, что это только в вашем городе, у нас разгромили очень мощную группировку, там участвовали бывшие сотрудники и даже бывший прокурорские и те замазались…
Евгений Маленкин:
– Нет, Женя, там она по России была.
Евгений Ройзман:
– Ну, да…

Евгений Маленкин:
– Источники в Москве, Санкт-Петербурге, потом мы приехали во Владивосток, на границе с Китаем…
Евгений Ройзман:
– Они идут из Китая.
Евгений Маленкин:
– Все смеси да, идут из Китая. Но что касается вашего Магнитогорска. Эти группировки сейчас затягивают спортсменов, молодежь…
Евгений Ройзман:
– Ведут себя достаточно уверенно…

Евгений Маленкин:
– Когда пытаются решать проблемы. Киоски все обклеивали, замазывали краской, это прошло в средствах массовой информации, некоторые журналисты об этом писали. Приезжают какие-то молодые люди спортивного вида и пытаются задавать вопросы. Так называли на сленге в девяностых «крышу». Я считаю, что здесь такого не должно быть. Здесь необходимо именно всем вместе собрать все усилия и решать этот вопрос. Самое главное, не дать замолчать. Вот у вас Павел (Павел Верстов, главный редактор новостного портала «Верстов.Инфо – инициатор приглашений Ройзмана и Маленкина в Магнитогорск») поднял эту волну, вынес, так скажем, это немножко дальше Магнитогорска. Ребята здесь есть, которые создали антинаркотические комитеты. Нормальные парни, которые этим вопросом занимаются и все удачно получается. И по настоящему они работают совместно с честными сотрудниками полиции. Здесь есть присутствующие сотрудники полиции, я об этом знаю и областного УВД, здесь в данный момент присутствуют. Я хочу сказать, еще раз подтвердить слова и утвердить Евгения Ройзмана, что такая наглая неприкрытая торговля наркотиками может быть только при попустительстве сотрудников полиции. Я не хочу сказать, что заинтересованность личная какая-то есть. Просто не хотят работать. В Перми, в центре города стоит киоск, где торгуют этими солями. Мы начинаем разговаривать с полицейскими, тогда милиция была, так они: а что, мы изымали, отправляли на экспертизу, которая не показывает, что это наркотик. И что? Если не показывает, что это наркотик, значит есть аналоги, есть составляющие. Они просто не хотят работать. Есть эксперты, криминалистические центры, которые подтверждают, что в этих веществах содержатся аналоги запрещенных. И это достаточно для возбуждения состава 228 статьи.

Евгений Ройзман:
– Еще один момент к тому, что Женя говорит. Мы столкнулись с этим в Екатеринбурге. У нас был очень толковый начальник Госнаркоконтроля – Гапонов, он сейчас в Красноярске. Он делал следующим образом. Они проводили операцию и изымали все. А это достаточно дорогое удовольствие, все эти смеси и соли. Они изымают все и привозят в Госнаркоконтроль. Начинается экспертиза, раз что-то не совпадает формула там по одной молекуле. Они говорят – не подтверждается и не является наркотическим веществе. А Гапонов серьезный такой мужик, молчаливый, говорит: «Ну, хорошо, не является, так не является – до свидания!» Они начинают бегать, ищут знакомых через адвокатов, звонит Гапонову прокурор и говорит: «У тебя там двести килограмм, верни!» Гапонов отвечает: «Ну хорошо, дай письменное распоряжение, верну. Вот напиши: торговцам вернуть курительные смеси – и я верну». Ни у одного прокурора рука не поднялась ничего написать. Моментально все всё поняли и перестали в город лишний раз тащить и никакие магазины даже открывать не пробовали. У нас дольше трех суток ни одни магазин в городе не продержался.

Евгений Маленкин:
– Дело в том, что помимо того, что непосредственного оперативного какого-то подключения, нужно подключать административный и общественный ресурс, расторгать договор аренды. Торговцы не должны чувствовать себя здесь уверенно и свободно. Но если у вас сейчас – мы приехали когда – стоят стационарные точки – почему их не демонтируют. Вопрос к кому? Вопрос к администрации города, вопрос к мэру города: почему точки просто так стоят. Понятно, что сейчас они закрылись, но торговцы надеются, что волна пройдет, и они опять будут торговать. Так не запретить.

Евгений Ройзман:
– Я вам скажу со своей стороны: у мэра города это тришкин кафтан: он, то там, то там, то там – но если до мэра города эту информацию донести, особенно, видео и заявления матерей, отцов, он отреагирует. Мы же знаем: любого самого правильного предпринимателя в течение нескольких суток можно загнать за мужай. Придет пожарка, потом СЭС, потом милиция. Потом еще по кругу. Все всё понимают. Поэтому какие-то точки закрываются проще простого, но это просто подсказка. Если какая-то помощь потребуется от нас, то на нашем стационаре постоянный телефон – 8-953-0000-953. Мы вам поможем: сейчас обобщим информацию, которая у нас будет по Магнитогорску. Поверьте, что мы сейчас придем, то у нас и в Живой Журнал, и в Facebook и на наш телефон посыпается информация и мы со своей стороны тоже включимся и постараемся помочь. Но! Еще я хочу сказать тем, кто здесь откровенно, как парни грузится, подставляется: есть какие-то вещи, не лезьте туда сами, передайте нам, а мы сделаем дистанционным доступом. Где-то чувствуйте, что пока не справляйтесь – передайте нам. Мы сделаем. Если вы чувствуйте какую-то угрозу – можно идти напролом, а можно рассчитывать на нас. Мы с вами, вы не одни. Вопросы.

Павел Верстов:
– Коллеги, если есть вопросы, а я знаю, что есть – можно начинать.
Евгений Маленкин:
– По поводу экипажей. Изначально было нами сказано, что с нами приедет несколько экипажей, вот тут ситуация в следующем – сейчас мы дадим объективную оценку по ситуации. Какая она на самом деле. Когда ты начинаешь торговлю – надо пресекать, активно работать совместно с честными сотрудниками полиции. Наркоторговля она уходит в подполье. Они начинают прятаться, начинают изобретать схемы, закладки, ползать по-пластунски, ходить спиной. Так, во-первых, много не наторгуешь, во-вторых, все эти схемы ломаются и ничего изобретать не нужно. Потому что есть технические возможности у наших спецслужб, благо ни хорошо работают, поэтому необходимо подключаться. Чем вы будете больше, эту проблему в своих средствах массовой информации освещать, тем она будет больше на слуху. И необходимо побудить граждан сопротивляться… проблема должна касаться всех. Если ты думаешь, что тебя не касается, то их соседей, их знакомых, близких проблема наркомании, к сожалению, касается многих.

Евгений Ройзман:
– Здесь сидят профессионалы, которые подтвердят – на самом деле очень много наркоманской преступности. На сегодня процентов восемьдесят квартирных краж наркоманских, даже из автомобилей – все наркоманские, барсеточники – наркоманы, кражи цветных и черных металлов – это полностью наркоманский бизнес. Это опыт уже наш. Мы знаем, что как только в каком-то районе задушили точки, оттуда уходят кражи и грабежи. Это аксиома. Сразу оздоровляется обстановка. Все здесь, кто присутствует, давайте местный телефон доверия, наш телефон доверия, помогите собирать информацию, чтобы люди как-то активизировались. Наркотики не выбирают – сын учительницы или дочь генерала – это может коснутся каждого. Давайте сопротивляться.

Евгений Маленкин:
– Эта тема неудобна для глав районов, для людей в погонах. Им не нравится, когда их критикуют, когда говорят, что здесь у вас проблема, здесь. Им не нравится. Они привыкли отчитываться сухими цифрами. Говорить, что у нас изъято столько-то, мы вот побороли. А для жителей Магнитогорска, честно сказать, это не заметно почему-то.
Евгений Ройзман:
– Ну да, сейчас это прекратилось. Но чтобы это было не разово…

Евгений Маленкин:
– Они изменили схему. Днем ларек закрыт, а вечером подъезжает машина и с нее торгуют и к этой машине очереди подходят. Потом машина будет уезжать – будет стоять человек, а потом и он уйдет, но появится телефон. Это все по этапам, все это просчитывается.

Евгений Ройзман:
– К тому, что Женя говорит – это очень важный момент, когда вам кто-то говорит: ну что, если их сейчас убрать, они уйдут в подполье. Поверьте, никогда в жизни из подполья даже десятой доли не наторгуют того, что в супермаркете. А сейчас – это супермаркет. А мы чужие люди, приехали, посмотрели, мы это движение видим.
Давайте, ответим на вопросы.

Павел Верстов:
– Уважаемые коллеги, я почему-то сейчас вспомнил, как в детстве нам говорили, что, наверное, нет ни одной советской семьи, которой бы не косн6улась бы беда Великой Отечественной войны. Кто-то погиб, кто-то понес потери на войне. Сейчас у нас в городе примерно такая же ситуация. Наверное, каждый магнитогорец может назвать человека и знакомых – родственников и близких, кто попал в эту беду. Это коснулось всех, это коснулось мощно. Прошу вас не оставаться в стороне, задавайте вопросы, пока люди готовы помогать и готовы отвечать на эти вопросы.
– Не получится ли так, что в связи с началом учебного года «супермаркет» перейдет в школы, наркотики будут продаваться там…

Евгений Ройзман:
– У нас последние наркоторговцы, последние операции были. У нас был уже девяносто восьмой год – год рождения. Что происходит: какой-то продвинутый парень – с Интернетом – списался, заслал денег, получил. Мало того, что заслал денег – Женя Маленкин скажет, как они рассчитываются – и получил какие-то наркотики. Приходит в класс угостил. Как только он угостил, то для него этот стал способ коммуникации. К нему стали старшеклассники подходить. Подходят, спрашивают: где взять. Он говорит – есть, найду. Для него это способ такой самоидентификации и еще раз коммуникации со старшими. А потом раз – у него немножко другие кроссовки, другой плеер, другой подход. И одноклассники видят. И у одноклассников возникает ощущение, что тот, кто торгует наркотиками – круче, выше, за него старшие могут придти. Эта школа охватывается моментально. Но в школе, если происходит торговля наркотиками – именно курительными смесями – в данном случае речь именно о них. В любом туалете это видно сразу. Любой завуч, который работает в той школе – это увидит сразу же. Оно в школу может с этого года не пройдет, а со следующего. Мы знаем об этой проблеме.

Евгений Маленкин:
– Что касается распространения наркотиков в школе, я провожу профилактические беседы со школьниками и перед тем, как начать встречу с ними, я провожу родительское собрание, чтобы сразу прививку сделать. Как правило, ребята ходят у нас по туалетам, вокруг территории и постоянно все эти бутылки. Учителя знают, но не понимают, что это за бутылки. Уборщицы выгребают их пачками из туалетов, но они не знают, что это такое. Необходимо об этом знать учителям, прежде всего, родителям. Для родителей такие обучающие семинары тоже нужно устраивать, где их ребенок может попробовать наркотики. Первичные признаки употребившего наркотики тоже нужно рассказывать. Что касается солей, то идет сразу похудение, человек худеет моментально. Нарушение сна… Человек либо не спит, либо наоборот…

Евгений Ройзман:
– К этому еще стремительная деградация.
Евгений Маленкин:
– Глупеет человек, скатывается…
Евгений Ройзман:
– Причина детских, подростковых суицидов, которые волной прошли по стране – это употребление курительных смесей и солей. Там синдром отмены еще очень мощный, депрессия. И еще один очень важный момент по всем наркотикам: из всех отравлений наркотиками самый высокий процент смерти от отравления вот этими солями – МДПВ. Гораздо выше смертность, чем от отравления другими наркотиками. От других отравлений откачивают, здесь – практически нет. Этого не знали до последнего времени.
– Схема с телефонами спайсов...

Евгений Ройзман:
– Смотрите! Первое – просто закрашивать. Некоторые звонят, вытаскивают разными способами. Есть другой вариант – можно собирать телефоны и передавать их в правоохранительные органы, чтобы они тут же начали отрабатывать. А так закрашивать, хотя бы просто закрашивать.
Евгений Маленкин:
– Я думаю, для начала необходимо написать обращение. Если эти телефоны появятся у нас – мы знаем, что нужно делать поэтапно. И мы не просто отправляем информацию в правоохранительные органы, в управление федеральной службы безопасности, мы контролируем исполнение. То есть, если вопрос не решается, мы дальше уже спрашиваем вышестоящую инстанцию.
Евгений Ройзман:
– Там есть проблема: они через месяц отвечают – телефон недоступен и так далее. Поэтому закрашивайте.

Евгений Маленкин:
– Что касается социальных сетей «В контакте», «Одноклассники», icq и так далее. У фонда «Город без наркотиков» есть договоренность с владельцами этих ресурсов. Закрываются эти странички. Просто ликвидируются по ip-адресу. Для тех, кто не в курсе, это тот адрес, с которого создана данная страница. Это уже сложнее будет наркоторговцу заново создать.
Евгений Ройзман:
– В общем, любое усложнение торговлей наркотиками ведет к понижению торговли наркотиками. Где можно усложнить – усложняем. Сайты мы умеем закрывать.

Евгений Маленкин:
– Вам повезло на самом деле, у вас есть нормальные парни – здоровые, спортивные, которые тащат эту проблему. Я говорю про общественный антинаркотический комитет. На самом деле мы посмотрели – реально точки закрываются, об этих точка говорят, пишут. Просто есть ряд СМИ – вы не бойтесь, пишите об этом, не называйте наркотик слабым, легким, легальным. Не употребляйте этих слов. Наркотик есть наркотик. Эти соли, они пострашнее героина. И таджики со своим героином цветочками кажутся по сравнению с Китаем. Я был на границе китайского города… Ceymaeym[‘/ город приграничный, российский переход. Я видел, как автобус пересекает таможню без досмотра. Все это свободно провозится без таможенного досмотра. К нам везут килограммами. Почтовые отправления идут. Просто ситуация катастрофическая. Это мы отследили в рамках одной спецоперации. В Питере, Красноярске, Москве, Челябинске. Уехали потом с Владивостока и уже уехали на границу с Китаем. Работали с транспортной полицией. Когда пришли во Владивосток в наркоконтроль и задаем им вопрос: ребята, собственно говоря, через вас идет трафик громадный, вы что-то делайте. Они на нас смотрят и спрашивают, что такое соль? Хорошо, какой наркотик вы изымаете? Гашишное масло, марихуана – это мы изымаем. Они даже не в курсе, что есть соли.

Евгений Ройзман:
– Мы-то мониторим ситуацию по реабилитационным центрам. Допустим еще в 2005-07 годах девяносто процентов – это были героиновые наркоманы. Сейчас героиновых процентов тридцать. Все уходит в спайс и соли.
– А в Китае получается просто подпольные лаборатории?..

Евгений Ройзман:
– Заводы. Не лаборатории – заводы.
Евгений Маленкин:
– На человека, на которого мы вышли, это гражданин Китая, он приближен к правительству Китая, участвует в официальных церемониях и он лоббирует интересы продажи наркотиков в Российской Федерации. Данные мои были отданы и ФСБ, и МИД – от Лаврова мы получали ответ – и даже информацию дополнили. Фотореактивы – именно под такой декларацией они пересекают границу. В Китае это не считается наркотиком, и проблема очень страшная. Целые заводы и работают там день и ночь. Основной потребитель – это Россия. В Европе тоже есть эта проблема. В точности такая же проблема. Ситуация с ними какая? Базовая формула остается неизменной, а какие-то добавочные моменты изменяются. И при экспертно-криминалистическом анализе ответы отрицательные. Это не наркотик. При развернутом анализе – делается такой анализ в Перми и Москве – дают заключение, что это является аналогом. И это достаточно уже для того, чтобы возбудить уголовное дело. Необходимо просто с силовиками сопротивляться. Механизм абсолютно понятен – легальных наркотиков в природе не существует. В России нужно заключение врачей – если это влияет на клинику, если описывается клиника, ну какой же это легальный? Это не может быть легальным. Ситуация еще катастрофическая в Магнитогорске с маком. Есть такая проблема. Продажа пищевого мака, из которого изготавливают, варят на наркопритонах, которые могут еще и взрываться. Тоже проблема понятна. Мак нескольких видов есть. Есть мак, в который искусственно добавлена солома, в принципе понятно – изымается мак и претензии, собственно говоря не к маку, а соломке, которая там присутствует, которая относится первому списку. Есть мак, который изготавливаться с нарушением технических условий – не проходит термической обработки, поэтому наркоманы из него изготавливают наркотик. Также можно выявлять, изымать, пресекать. Вопрос: нужно работать. Просто необходимо работать. Не давать наркоторговцам поднять голову.

Евгений Ройзман:
– Мы в свое время обошли всех оперов, приходим и говорим: парни, будем работать. Будем, но у нас нет компьютера. Хорошо, купим вам компьютер, отремонтируем кабинет. Покупали компьютеры, ремонтировали кабинет. Другие приходят сами и говорят: мы готовы с вами работать, нам бы хоть какую-то машину. У меня нет денег. Я обратился к тому, к тому, говорю: честные, порядочные опера, надо работать. Вопросов нет. Покупали машины, и работали, и поверьте, что – это мое мнение – система, конечно сгнила, чтоб никаких иллюзий ни у кого не было, но внутри системы всегда находятся честные и порядочные люди и вот на них все всегда держится. И всегда можно найти, с кем работать?
– Какие у вас планы в Магнитогорске? И какую помощь вы намерены оказать горожанам, полиции…

Евгений Ройзман:
– Мы сейчас соберем максимум информации, которую можем. Сами своими глазами посмотрим, с людьми повстречаемся. И, я думаю, мы приедем и поговорим – у нас очень сильный контакт с областным ФСБ – несколько очень серьезных операций есть с ними. Есть кому там доверять. Переговорим с ними, посмотрим, где можно активизироваться. Мы в конце концов договоримся здесь в полиции и, наверное, пару своих экипажей – людей, которых здесь никто не знает – отправим. Меняться они будут между собой. Посмотрим, начинаем, приступаем. Пока начинаем сбор информации. С транспортниками местными точно поговорим.

Евгений Маленкин:
– Кстати, транспортная полиция – это отдельное подразделение. Они как бы в структуре, но в то же время у них свое подчинение. И они умеют работать. У нас большинство операций крупных – именно с ними. Профессионально работают. У вас, кстати, очень сильные оперативники – областные – есть с кем работать.

Евгений Ройзман:
– Просто, когда есть проблема на нее надо обратить внимание всего общества – оно все равно завертится. Проблем много. Обозначили эту, давайте попробуем решить. Это только начало. Первый все-таки раз приехали…