![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
pagerokВчера возвращался с работы вместе с Женей "Джеки Чаном", Санька решил ехать домой на машине. Мы же, как мужественные люди, любящие пешую прогулку и пиво, храбро двинулись по грязному тротуару, а кое-где переплывали небольшие озера, так как партия реальных дел еще не добралась до этих дорожных участков. Разговорились о том, о сем дело дошло опять до уголовного дела Жени и внезапно поняли, что того, кого по идее и должны были поймать с той травой-наркотой почему-то никогда не ловят: его (условно назовем его Ботанег) подругу посадили на восемь лет, тот, оказывается, на суде выступал, как свидетель, но не как обвиняемый, другого товарища загребла милиция, когда тот вышел на секундочку в подъезд, покурить. И вот почти аналогичная история случилась с Женей, хотя он, оказывается всего лишь сидел за рулем и вел машину. Женя к тому же подметил, что Ботанег незадолго до того, как они двинулись в путь, кому-то звонил. Вот и получается - раз дикорастующую нашли у него, значит он и виноват. А за Ботанега… А что за Ботанега? За него впрягся начальник УВД одного из башкирских поселений, где, собственно, все и произошло.
Пока общались, в нашу сторону двигался до боли знакомый силуэт: неуверенная пьяная походка, пальцы рук в неестественной раскорячке, а на лице будто не улыбка, а вечно парализованные мышцы, экзема, красные пятна и какие-то кровоточащие ранки. Корова. Антон Корова. Или просто Коровинский. Не видел его с прошлого года. Сдал очень сильно. Говорит еле-еле, застывшие узкие зрачки и глубокие морщины. Хотя он мой ровесник. Бывший токсиман и героинщик. Одно время говорили, что у него СПИД. Он и не опровергал. Потом заявил, что проверился в третий раз - инфекция в крови отсутствовала. Сейчас, рассматривая его, я глубоко засомневался.
Семь лет назад какие-то гопники скинули его со второго этажа на стройке, куда он зашел справить малую нужду. Выжил. Из больницы сбежал через две недели. Тогда было такое ощущение, что он так и останется дураком на всю жизнь. Настолько серьезно он повредился от падения рассудком. Потом через несколько месяцев вроде стал таким же, каким мы его знали: простым, пошлым, но своим среди нашей, на тот момент, компании. Вскоре я с ними завязал общаться. Мимолетом встречались, здоровались, не более того. Исключение - Корова. Если и видел его случайно, то старался с ним пообщаться. Жалко его мне просто. Все его, так называемые, друзья старались вечно выдоить те жалкие крохи, которые он зарабатывал, даже мой брат никогда этим брезговал. Сколько раз я говорил им, что вы к нему прицепились? У них всегда был один ответ: это в последний раз…
И вот вчера мы стоим с ним разговариваем и почему-то у меня в голове промелькнула мысль, что, скорее всего, я его вижу в последний раз.
На прощанье он попросил у меня три рубля. Трех мелочью не нашлось, отдал последнюю десятку.
Пока общались, в нашу сторону двигался до боли знакомый силуэт: неуверенная пьяная походка, пальцы рук в неестественной раскорячке, а на лице будто не улыбка, а вечно парализованные мышцы, экзема, красные пятна и какие-то кровоточащие ранки. Корова. Антон Корова. Или просто Коровинский. Не видел его с прошлого года. Сдал очень сильно. Говорит еле-еле, застывшие узкие зрачки и глубокие морщины. Хотя он мой ровесник. Бывший токсиман и героинщик. Одно время говорили, что у него СПИД. Он и не опровергал. Потом заявил, что проверился в третий раз - инфекция в крови отсутствовала. Сейчас, рассматривая его, я глубоко засомневался.
Семь лет назад какие-то гопники скинули его со второго этажа на стройке, куда он зашел справить малую нужду. Выжил. Из больницы сбежал через две недели. Тогда было такое ощущение, что он так и останется дураком на всю жизнь. Настолько серьезно он повредился от падения рассудком. Потом через несколько месяцев вроде стал таким же, каким мы его знали: простым, пошлым, но своим среди нашей, на тот момент, компании. Вскоре я с ними завязал общаться. Мимолетом встречались, здоровались, не более того. Исключение - Корова. Если и видел его случайно, то старался с ним пообщаться. Жалко его мне просто. Все его, так называемые, друзья старались вечно выдоить те жалкие крохи, которые он зарабатывал, даже мой брат никогда этим брезговал. Сколько раз я говорил им, что вы к нему прицепились? У них всегда был один ответ: это в последний раз…
И вот вчера мы стоим с ним разговариваем и почему-то у меня в голове промелькнула мысль, что, скорее всего, я его вижу в последний раз.
На прощанье он попросил у меня три рубля. Трех мелочью не нашлось, отдал последнюю десятку.
